Знаете, чего мне не хватает в сегодняшней Юрмале? Звуков горнов и голосов детей на всём протяжении от Яундубулты до Меллужи в летние дни. Когда-то вдоль проспекта сплошь тянулись корпуса пионерских лагерей. Сегодня на их месте элитные дачи. Приватизирован даже домик, на котором висела табличка – здесь жил Райнис. Между прочим, ещё в царские времена. Вероятно, и у классика отыскались «внучатые племянники».
Летняя Юрмала – это звуки пионерских горнов и детские голоса.
А ещё мне не хватает стареньких деревянных дач, с башенками и флюгерами. Многие станции, особенно от Меллужи к Вайвари, напоминают сегодня современные курорты Швеции или Финляндии – каменные особняки, один круче другого.
Не хватает мне шахтёров и фронтовиков, учителей и писателей, круглый год отдыхающих в наших санаториях и домах отдыха и привносивших на курорт жизнь даже поздней осенью или зимой.
Не хватает санатория ДКБФ (Дважды Краснознамённого Балтийского Флота), куда на вечера танцев приходили отдыхающие и на которые приезжали седые ловеласы даже из Риги, и Дома творчества писателей в Дубулты.
Не хватает допотопных кинотеатров в каждом из посёлков и крестьянских рыночков с вековыми деревянными лотками и лавками в Меллужи и Майори.
Не хватает стеклянных шашлычных возле станций и кемпингов и простеньких пивбаров прямо в лесу (дзинтарских «вигвамов» и «сикс-парнисов», булдурских «телевизоров», возле санатория «Белоруссия»).
Спасательные вышки 1950-х.
«Да ты стагнат, совок, брежневский апологет, - скажут мне. – Протри глаза! Разве сравнить ту Юрмалу и эту? Разве тогда были такие аккуратные дорожки на Йомас, такие красивые дачи? А тот общепит? Очереди. Вместо настоящих шашлыков обычно подавали куриные или вообще купаты. Пивбары – развалюхи. А санаторники! От них же ни на пляже было не протолкнуться, ни в кафе, ни в магазинах…» И это правда. Но всё же, те санаторники из российской глубинки мне симпатичнее «новых российских» и «новых латвийских», простенькие дачи для меня всё равно теплее, пиво вкуснее, а шашлыки или купаты ароматнее. Потому что всё это было в моей Юрмале, а нынешняя – чужая. По крайней мере – для меня.
