19 июня 1911 года в девятом часу вечера на пляже в Майори было необычайно многолюдно. Начался моросящий дождь, а люди всё подходили и подходили. Чуть поодаль за происходящим наблюдал отряд городовых, специально прибывший из Риги, а в море дежурили лодки. То была не антиправительственная манифестация – люди пришли, чтобы живьём увидеть легенду далёких лет – знаменитого авиатора Сергея Уточкина.

О том, что на Рижском взморье выступал один из пионеров российской авиации, человек, которому был вручён диплом авиатора за номером пять, я узнал случайно, листая старую подшивку газеты «Взморье». Информация о пребывании Уточкина в Латвии крайне скупа. На помощь пришли газеты тех лет – «Ригаше рундшау», «Рижский вестник», «Взморье», старинные буклеты, фотографии.

Многие первые авиаторы были голубых кровей – потомственные дворяне. Сергей Уточкин не выделялся «самостью» - родился в Одессе в купеческой семье. В юности увлекался спортом: плавание, борьба, бокс. И в каждом из этих видов спорта добивался результата. Характер проявил и в новом деле, которое его увлекло вскоре после окончания гимназии, - авиации. Первый полёт совершил в 1907-м – на воздушном шаре. Через два года построил собственную летательную конструкцию – моноплан. Однако первый блин вышел комом. Недостаточно мощным оказался мотор. Неудача не остановила авиатора – 28 марта 1910 года в Одессе он впервые поднимается в небо. К концу лета 1910 года за его плечами сотни полётов. Уточкину аплодируют Москва, Харьков, Нижний Новгород. 21 сентября в Петербурге открылся первый Всероссийский праздник авиации. За его ходом пришли наблюдать и представители царской семьи. Среди 12 пилотов был и Сергей Уточкин.

 Вскоре после праздника авиатор возвращается к старой мечте – созданию собственного самолёта. На этот раз удача не отвернулась от него – сконструированный им самолёт типа «Фарман» выдержал испытания. Весной 1911 года началось головокружительное турне: Египет, Киев, Кишинёв, Минск. В лучах этой славы со своим летательным аппаратом «Фарман-4» Уточкин приезжает в Ригу.

Ригу пилот выбрал не случайно. До Первой мировой войны Рига была центром российского авиастроения.

В начале 1910 года газета «Ригаше Рундшау» писала: «Кажется, что Рига и на самом деле станет центром развития авиации. Здесь уже представлены различные заграничные аэропланные фабрики и уже начинают строить аэропланы в Риге».

Самый первый прадедушка самолёта был построен в Риге ещё в 1909 году на велосипедной фабрике Александра Лейтнера. Назывался он диковинно – «геликоптер». Годом позже производство аэропланов и дирижаблей началось уже на знаменитом «Руссо-Балте» - Русско-Балтийском вагонном заводе. Это было первое в России серийное производство самолётов.

В Риге началось и первое в стране изготовление моторов для летательных аппаратов. Их выпускали на заводе «Мотор», который располагался в районе нынешнего Засулаукса, именовавшегося тогда Зассенгоф. Имя директора «Мотора» - эстонца Теодора Калепа – было хорошо известно не только в России, но и за границей. Заказы на строительство аэропланов и моторов приходили в Ригу из разных стран и городов.

Всего с 1909 по 1913 год в Риге было изготовлено свыше 30 самолётов, среди них и первый в России самолёт-амфибия «Гаккель». Его «родительское гнездо» - «Руссо-Балт».

А вот своих лётчиков-испытателей в Риге было не много. Как правило, пилотов выписывали из-за границы. Незадолго до приезда Уточкина – в мае 1911 года – погиб самый известный рижский авиатор Волдемар Смит. Ему принадлежали в Риге два рекорда – по продолжительности полёта и высоте. Соответственно – 13 минут 17 секунд и 170 метров.

 

Уточкин приехал в Ригу в первых числах июня 1911-го. Программа предполагала полёты в Риге, на взморье и в Митаве (нынешней Елгаве). Уже 12 июня «Взморье» пишет о предстоящих полётах: «Нам сообщают, что находящийся в Риге известный авиатор Уточкин предполагает предпринять в среду 15-го июня перелёт из Риги на взморье». А за день до предстоящего перелёта газета уточняет детали: «Авиатор отбудет из Риги в 8-9 часов вечера и надеется прибыть на взморье в Майоренгоф через 15 минут. Уточкин опустится против морского павильона Горна и в тот же вечер попытается вернуться в Ригу. Значительная часть пляжа, предназначенная для спуска аэроплана, будет оцеплена полицией. В море, конечно, наготове будут стоять лодки… Полёты с пассажирами будут происходить, если сила ветра не превысит 5 метров в секунду».

Но ожидавшийся перелёт так и не состоялся. Под угрозой неожиданно оказалась вся программа выступлений Уточкина в Латвии. «Взморье» сообщало, что свои коррективы внесла погода. Однако в архиве я нашёл другие сведения – импульсивный лётчик, недовольный рижскими полётами (возникли неполадки с мотором), собирался оставить Ригу и Латвию. И тут на помощь пришёл Теодор Калеп. На следующий день, 16 июня, учтивый эстонец пригласил авиатора на свой «Мотор». Лётчику не только показали производство, но устроили пышный приём. И вот уже забыты неудачи первых дней, и Уточкин решает продолжать выступления. Правда, на взморье он приехал по железной дороге. Его попутчиком был «ероплан», который разобрали и упаковали. Ас пилотажа всё же не обманул ожиданий взморцев: 19 и 20 июня, в субботу и воскресенье, долгожданные полёты состоялись.

Слово – очевидцу, журналисту «Взморья». «В субботу ввиду неисправности аэроплана Уточкин поднялся лишь в 9 часов вечера и в течение 3-4 минут описал три круга над пляжем и морем. Второй полёт авиатор совершил с пассажиром инженером Фейтельбергом. Полёт продолжался 2,5 минуты. Мелкий моросивший всё время дождь, намочив ткань аэроплана, сделал её слишком тяжёлой, вследствие чего авиатор принуждён был отказать ещё нескольким лицам, желавшим летать с ним. Третий раз Уточкин летал один в течение 3,5 минут на высоте около 60 метров. Остальным полётам помешал разразившийся проливной дождь. В воскресенье начало полёта несколько затормозил «зашаливший» мотор, у которого лопнула какая-то трубка. Перед полётом авиатор испытывал построенный на Русско-Балтийском вагонном заводе аэроплан системы «Блерио», но аппарат оказался неисправен, и поэтому все 8 полётов Уточкин совершил на своём «Фармане». С авиатором летало 5 пассажиров, в том числе госпожа Энгельман. Полёты закончились около 10 вечера. Публики на обоих полётах было очень много, особенно бесплатных зрителей, на большое расстояние усеявших дюны и берег моря…»

В следующем номере «Взморье» рассказало о планах лётчика: «… Отсюда он уезжает в Одессу, где для него приготовлена новая машина, а затем будет готовиться к перелёту С.Петербург – Москва».

 

Перелёт между двумя столицами, о котором тогда говорила вся Россия, стал роковым в жизни лётчика.

До июля 1911-го судьба благоволила Уточкину – ни падений, ни серьёзных травм. Во время злополучного полёта из Питера в Москву «летающая этажерка» авиатора упала. Лётчик выжил, но получил многочисленные травмы – надлом черепной коробки, перелом ключицы, вывих коленного сустава. Но он был действительно одержим полётами – уже через полтора месяца вновь поднялся в небо. И всё же, как оказалось впоследствии, авария не прошла бесследно. Начались сильные головные боли – снимать их могли лишь сильнодействующие лекарства. Нервное переутомление, злоупотребление лекарствами, семейная драма привели к тяжёлому психическому заболеванию – в августе 1913-го лётчик оказался на больничной койке.

Через год Уточкин вновь вернулся в авиацию – его произвели в прапорщики и зачислили в действующую армию. После одного из боевых вылетов – летом 1915-го – он слёг с воспалением лёгких. Оставшись не у дел, авиатор впал в депрессию и оказался в психиатрической лечебнице. Оттуда одному из первых русских авиаторов уже не суждено было выйти – он умер как раз под Новый год – 31 декабря 1915-го. В следующем году ему должно было исполниться 40…